Неточные совпадения
Он с новой силой почувствовал самого себя, от упругих движений
ног до движения
легких при дыхании, и что-то защекотало его губы.
Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился серьезен. Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Кити к лицу Анны. Она была прелестна в своем простом черном платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные
легкие движения маленьких
ног и рук, прелестно это красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести.
Ему приятно было чувствовать эту
легкую боль в сильной
ноге, приятно было мышечное ощущение движений своей груди при дыхании.
Я стал на углу площадки, крепко упершись левой
ногою в камень и наклонясь немного наперед, чтобы в случае
легкой раны не опрокинуться назад.
Чтобы с
легким сердцем напиться из такой бочки и смеяться, мой мальчик, хорошо смеяться, нужно одной
ногой стоять на земле, другой — на небе.
Он встал на
ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы
легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!»
Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми
ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже
легче, чем без возов.
Дорога из Марьина огибала лесок;
легкая пыль лежала на ней, еще не тронутая со вчерашнего дня ни колесом, ни
ногою. Базаров невольно посматривал вдоль той дороги, рвал и кусал траву, а сам все твердил про себя: «Экая глупость!» Утренний холодок заставил его раза два вздрогнуть… Петр уныло взглянул на него, но Базаров только усмехнулся: он не трусил.
Над Москвой хвастливо сияло весеннее утро; по неровному булыжнику цокали подковы, грохотали телеги; в теплом, светло-голубом воздухе празднично гудела медь колоколов; по истоптанным панелям нешироких, кривых улиц бойко шагали
легкие люди; походка их была размашиста, топот
ног звучал отчетливо, они не шаркали подошвами, как петербуржцы. Вообще здесь шума было больше, чем в Петербурге, и шум был другого тона, не такой сыроватый и осторожный, как там.
Климу стало неловко. От выпитой водки и странных стихов дьякона он вдруг почувствовал прилив грусти: прозрачная и
легкая, как синий воздух солнечного дня поздней осени, она, не отягощая, вызывала желание говорить всем приятные слова. Он и говорил, стоя с рюмкой в руках против дьякона, который, согнувшись, смотрел под
ноги ему.
Очень многие простуженно кашляли, и тяжелое шарканье тысяч
ног по измятому снегу странно напоминало звук отхаркивания, влажный хрип чудовищно огромных
легких.
Руку Самгина он стиснул так крепко, что Клим от боли даже топнул
ногой. Марина увезла его к себе в магазин, — там, как всегда, кипел самовар и, как всегда, было уютно, точно в постели, перед крепким, но
легким сном.
Круг все чаще разрывался, люди падали, тащились по полу, увлекаемые вращением серой массы, отрывались, отползали в сторону, в сумрак; круг сокращался, — некоторые, черпая горстями взволнованную воду в чане, брызгали ею в лицо друг другу и, сбитые с
ног, падали. Упала и эта маленькая неестественно
легкая старушка, — кто-то поднял ее на руки, вынес из круга и погрузил в темноту, точно в воду.
Харламов с явным изумлением выкатил глаза, горбоносое лицо его густо покраснело, несколько секунд он молчал, облизывая губы, а затем обнаружил свою привычку к
легкой клоунаде: шаркнул
ногой по земле, растянул лицо уродливой усмешкой, поклонился и сказал...
Из-за границы Варавка вернулся помолодевшим, еще более насмешливо веселым; он стал как будто
легче, но на ходу топал
ногами сильнее и часто останавливался перед зеркалом, любуясь своей бородой, подстриженной так, что ее сходство с лисьим хвостом стало заметней.
Она ушла
легкой своей походкой, осторожно ступая на пальцы
ног. Не хватало только, чтоб она приподняла юбку, тогда было бы похоже, что она идет по грязной улице.
«Чтобы придать комедии оттенки драмы, да? Пьянею», — сообразил Самгин, потирая лоб ладонью. Очень хотелось придумать что-нибудь оригинальное и улыбнуться себе самому, но мешали артисты на сцене. У рампы стояла плечистая, полнотелая дочь царя Приама, дрыгая обнаженной до бедра
ногой; приплясывал удивительно
легкий, точно пустой, Калхас; они пели...
Самгин наблюдал. Министр оказался
легким, как пустой, он сам, быстро схватив протянутую ему руку студента, соскочил на землю, так же быстро вбежал по ступенькам, скрылся за колонной, с генералом возились долго, он — круглый, как бочка, — громко кряхтел, сидя на краю автомобиля, осторожно спускал
ногу с красным лампасом, вздергивал ее, спускал другую, и наконец рабочий крикнул ему...
Еще Мария сладко дышит,
Дремой объятая, и слышит
Сквозь
легкий сон, что кто-то к ней
Вошел и
ног ее коснулся.
Она проснулась — но скорей
С улыбкой взор ее сомкнулся
От блеска утренних лучей.
Мария руки протянула
И с негой томною шепнула:
«Мазепа, ты?..» Но голос ей
Иной ответствует… о боже!
Вздрогнув, она глядит… и что же?
Пред нею мать…
Он молча, холодно осматривал ее с
ног до головы, даже позволил себе
легкую улыбку презрения.
И вдруг за дверью услышала шаги и голос… бабушки! У ней будто отнялись руки и
ноги. Она, бледная, не шевелясь, с ужасом слушала
легкий, но страшный стук в дверь.
Вере становилось тепло в груди,
легче на сердце. Она внутренно вставала на
ноги, будто пробуждалась от сна, чувствуя, что в нее льется волнами опять жизнь, что тихо, как друг, стучится мир в душу, что душу эту, как темный, запущенный храм, осветили огнями и наполнили опять молитвами и надеждами. Могила обращалась в цветник.
Но у него оказался излишек от взятой из дома суммы. Крестясь поминутно, он вышел из церкви и прошел в слободу, где оставил и излишек, и пришел домой «веселыми
ногами», с
легким румянцем на щеках и на носу.
Я хотел было напомнить детскую басню о лгуне; но как я солгал первый, то мораль была мне не к лицу. Однако ж пора было вернуться к деревне. Мы шли с час все прямо, и хотя шли в тени леса, все в белом с
ног до головы и
легком платье, но было жарко. На обратном пути встретили несколько малайцев, мужчин и женщин. Вдруг до нас донеслись знакомые голоса. Мы взяли направо в лес, прямо на голоса, и вышли на широкую поляну.
Я не уехал ни на другой, ни на третий день. Дорогой на болотах и на реке Мае, едучи верхом и в лодке, при
легких утренних морозах, я простудил
ноги. На третий день по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой по Лене мне ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
Веселил ее тоже чистый, сравнительно с острогом, весенний воздух, но больно было ступать по камням отвыкшими от ходьбы и обутыми в неуклюжие арестантские коты
ногами, и она смотрела себе под
ноги и старалась ступать как можно
легче.
Эти сельскохозяйственные мысли были, как птицы, вспугнуты неожиданно шарахнувшейся лошадью: под самыми
ногами промелькнул большой заяц,
легкими прыжками ускакавший в овес.
Хиония Алексеевна пыталась было принять участие в этих прогулках: однажды она совсем решилась было преодолеть свой институтский страх к оседланной лошади и даже, при помощи Ильи, взобралась на Батыря, но при первой
легкой рыси комом, как застреленная птица, свалилась с седла и даже слегка повихнула
ногу.
Легкая пыль желтым столбом поднимается и несется по дороге; далеко разносится дружный топот, лошади бегут, навострив уши, впереди всех, задравши хвост и беспрестанно меняя
ногу, скачет какой-нибудь рыжий космач, с репейниками в спутанной гриве.
Спустившись с дерева, я присоединился к отряду. Солнце уже стояло низко над горизонтом, и надо было торопиться разыскать воду, в которой и люди и лошади очень нуждались. Спуск с куполообразной горы был сначала пологий, но потом сделался крутым. Лошади спускались, присев на задние
ноги. Вьюки лезли вперед, и, если бы при седлах не было шлей, они съехали бы им на голову. Пришлось делать длинные зигзаги, что при буреломе, который валялся здесь во множестве, было делом далеко не
легким.
Кругом домика, с правой стороны ворот, под
легкой железной лестницей, приделанной к крыше с незапамятных времен, пребывали «холодные сапожники», приходившие в Москву из Тверской губернии с «железной
ногой», на которой чинили обувь скоро, дешево и хорошо.
Образ отца сохранился в моей памяти совершенно ясно: человек среднего роста, с
легкой наклонностью к полноте. Как чиновник того времени, он тщательно брился; черты его лица были тонки и красивы: орлиный нос, большие карие глаза и губы с сильно изогнутыми верхними линиями. Говорили, что в молодости он был похож на Наполеона Первого, особенно когда надевал по — наполеоновски чиновничью треуголку. Но мне трудно было представить Наполеона хромым, а отец всегда ходил с палкой и слегка волочил левую
ногу…
Он рассказывал мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу Терпения и обратно: в первый день идти мучительно, выбиваешься из сил, на другой день болит всё тело, но идти все-таки уж
легче, а в третий и затем следующие дни чувствуешь себя как на крыльях, точно ты не идешь, а несет тебя какая-то невидимая сила, хотя
ноги по-прежнему путаются в жестком багульнике и вязнут в трясине.
Жиру этой перепелки приписывает он странное свойство: производить на несколько часов, или даже на сутки, ломоту и
легкие судороги в руках,
ногах и во всем теле того человека, который ее усердно покушал.
Цвет перьев сизый, даже голубоватый, с
легкими отливами;
ноги торчат совершенно в заду, лапки зеленоватого цвета, перепонки между пальцами очень плотные.
Собаку
легкую, не скоро утомляющуюся, узнать с первого взгляда по сухости всего сложения, предпочтительно
ног и головы.
Даже несмысленные скоты угождают их желаниям, и, дабы им в путешествии зевая не наскучилось, скачут они, не жалея ни
ног, ни
легкого, и нередко от натуги околевают.
А между тем по суметам идет осторожный
легкий след, точно прошел сам леший: вместо
ног на снегу отпечатались какие-то ветвистые лапы.
Какие этой порой бывают ночи прелестные, нельзя рассказать тому, кто не видал их или, видевши, не чувствовал крепкого, могучего и обаятельного их влияния. В эти ночи, когда под
ногою хрустит беленькая слюда, раскинутая по черным талинам, нельзя размышлять ни о грозном часе последнего расчета с жизнью, ни о ловком обходе подводных камней моря житейского. Даже сама досужая старушка-нужда забывается
легким сном, и не слышно ее ворчливых соображений насчет завтрашнего дня.
Вот про царей говорят, что царям больно жизнь хороша, а на-ка, попробуй кто, — так не понравится, пожалуй: руками-то и
ногами глину месить
легче, чем сердцем-то о каком деле скорбеть!
Рыдания потрясали ее тело, и, задыхаясь, она положила голову на койку у
ног Егора. Мать молча плакала обильными слезами. Она почему-то старалась удержать их, ей хотелось приласкать Людмилу особой, сильной лаской, хотелось говорить о Егоре хорошими словами любви и печали. Сквозь слезы она смотрела в его опавшее лицо, в глаза, дремотно прикрытые опущенными веками, на губы, темные, застывшие в
легкой улыбке. Было тихо и скучно светло…
Там, наверху, над головами, над всеми — я увидел ее. Солнце прямо в глаза, по ту сторону, и от этого вся она — на синем полотне неба — резкая, угольно-черная, угольный силуэт на синем. Чуть выше летят облака, и так, будто не облака, а камень, и она сама на камне, и за нею толпа, и поляна — неслышно скользят, как корабль, и
легкая — уплывает земля под
ногами…
Ромашов, бледнея, посмотрел с ненавистью в глаза Николаеву.
Ноги и руки у него вдруг страшно отяжелели, голова сделалась
легкой и точно пустой, а сердце пало куда-то глубоко вниз и билось там огромными, болезненными толчками, сотрясая все тело.
Было шесть часов вечера. Ромашов сидел с
ногами на подоконнике и тихо насвистывал вальс из «Фауста». В саду кричали воробьи и стрекотали сороки. Вечер еще не наступил, но между деревьями уже бродили
легкие задумчивые тени.
Каждый день выходил он в своей
легкой шинельке хлопотать по своим делам, просить и вымаливать себе где-нибудь места, — что его внутренне мучило; промачивал
ноги, мок под дождем и наконец слег в постель, с которой не вставал уже более…
В настоящее время Афанасию Аркадьичу уже за пятьдесят, но любо посмотреть, как он бегает. Фигура у него сухая,
ноги легкие — любого скорохода опередит. Газеты терпят от него серьезную конкуренцию, потому что сведения, получаемые из первых рук, от Бодрецова, и полнее, и свежее.
Но, пришедши домой, почти мгновенно почувствовал
легкий озноб: оказалось, что он промочил
ноги.
— Кандидатов слишком довольно. На каждое место десять — двадцать человек, друг у дружки так и рвут. И чем больше нужды, тем труднее: нынче и к месту-то пристроиться
легче тому, у кого особенной нужды нет. Доверия больше, коли человек не жмется, вольной
ногой в квартиру к нанимателю входит. Одёжа нужна хорошая, вид откровенный. А коли этого нет, так хошь сто лет грани мостовую — ничего не получишь. Нет, ежели у кого родители есть — самое святое дело под крылышком у них смирно сидеть.
— Нет; да и где им было догонять: я их так запостил и напугал, что они небось радешеньки остались и три дня носу из юрт не казали, а после хоть и выглянули, да уже искать им меня далеко было. Ноги-то у меня, как я из них щетину спустил, подсохли, такие
легкие стали, что как разбежался, всю степь перебежал.
Разбитая надежда на литературу и неудавшаяся попытка начать службу, — этих двух ударов, которыми оприветствовал Калиновича Петербург, было слишком достаточно, чтобы, соединившись с климатом, свалить его с
ног: он заболел нервной горячкой, и первое время болезни, когда был почти в беспамятстве, ему было еще как-то
легче, но с возвращением сознания душевное его состояние стало доходить по временам до пределов невыносимой тоски.